Я знаю, что вы сделали прошлым летом, I Know What You Did Last Summer, 1997

Молодёжный фильм ужасов.

Эта лента не просто является пугающим триллером — она оказывается типологическим (то есть типичному приданы уже формообразующие задачи) фильмом ужасов, по которому, как по вроде бы примитивной и наивной детской страшилке, можно изучать психологию и философию подспудных человеческих страхов. Название соответствует тексту записки, которую получают по очереди четверо молодых героев (две девушки и два парня) из провинциального городка на берегу моря, которые оказались причастными к случайному убийству незнакомого ночного прохожего, от чьего трупа они постарались избавиться (хотя, как позже выяснится, он был убит ещё до этого).

Однако в неприхотливой истории, которая мало чем отличается от множества похожих страшных картин о неотступно преследующих маньяках, начинающих по своим непредсказуемым действиям напоминать непостижимые силы зла, безусловно, дьявольской природы, проглядывают архетипы не только гнездящихся в глубинах нашего сознания навязчивых маний и страхов. Конечно, чуть ли не у каждого может появиться комплекс ложной, но всё равно непреодолимой вины, — стóит лишь получить записку, мучающую совесть, и даже в финале кто-то будет по-прежнему видеть пугающую надпись на запотевшем стекле душевой в колледже (ох, уж эти душевые и ванные комнаты, растиражированные на экране после хичкоковского шедевра «Психоз»!).

Но, как ни парадоксально, в пользовавшейся большим успехом (бюджет в размере $17 млн. был превзойдён только в США более чем в 4 раза) молодёжной ленте, которую смело можно назвать camp movie во всех смыслах этого понятия — от буквального «загородного кино» до жаргонной «непритязательной культовой и тусовочной киношки» — скорее, невольно угаданы (опять же подобно детской страшилке) экзистенциальные мотивы человеческого бытия. И чем, собственно говоря, фильм «Я знаю, что вы сделали прошлым летом» по своим таящимся, словно пресловутый «скелет в шкафу», изначальным мыслительным конструкциям-деталям некоей мозаики отличается от интеллектуально-зашифрованного произведения «В прошлом году в Мариенбаде»?! Кто-то преследует кого-то роковыми напоминаниями о том, что случилось (а вдруг — вообще не случилось?!) минувшим летом где-то в Калифорнии или среди классицистских замков и парков Средней Европы. Возможно, подобное сравнение может показаться кощунственным — но ведь «новый романист» Ален Роб-Грийе даже не скрывал своей ориентации в «Мариенбаде» на простые, как детские кубики, детективные сюжетные блоки.

1997