Список Шиндлера, Schindler’s List, 1993
Эпическая драма военных времён.
Некоторые наши критики стали обвинять Стивена Спилберга в хитрой расчётливости, прежде всего — в том, что он ювелирно вычислил свой оскаровский триумф. Ведь «Список Шиндлера» получил семь премий, включая награды за фильм в целом и за режиссуру, — таким образом, лично Спилберг как продюсер и постановщик впервые стал обладателем даже двух «Оскаров», а до этого только однажды, в 1987 году, он удостоился от американской Киноакадемии почётного приза имени Эрвинга Талберга за свою кинокарьеру.
Но в талантливом прогнозировании успеха, включая коммерческий («Список Шиндлера» достиг почти стомиллионного рубежа кассовых сборов в прокате США, а в мире получил свыше трёхсот миллионов долларов, превзойдя свой бюджет почти в 13 раз), нет ничего предосудительного, если картина не только посвящена важной трагической теме истребления евреев в годы второй мировой войны, но и сделана по-настоящему кинематографично и высокохудожественно. Между прочим, Стивен Спилберг вообще отказался от гонорара, считая, что лично ничего не должен заработать на данном проекте, а немалые доходы от ленты направил в специально созданный им Фонд свидетелей Холокоста, для которого начали записывать документальные признания тех, кто всё-таки уцелел.
Тогда режиссёру «Списка Шиндлера» начали предъявлять другие упрёки: в «эстетизации насилия», «голливудизации истории», договариваясь даже до того, что его фильм, мастерски рисующий ужасы уничтожения евреев, является «подлым и низменным» повторением этой трагедии на экране — и тем самым он якобы тиражирует жестокость по всему миру. Словно искусству вообще противопоказано изображение скорбных событий истории и тёмных сторон человеческой натуры. А вот сам Спилберг сравнивался с негативно трактуемым образом Оскара Шиндлера, который будто бы возжелал купить себе имя новоявленного Христа. Хотя в этой картине евреи, спасённые Шиндлером, называют его Моисеем и, разумеется, не случайно звучит фраза из Талмуда: «Тот, кто спас одну жизнь, спас жизнь всех».
Иудейская способность к выживанию, протестантский прагматизм существования и типично американский победительный оптимизм не могли не вызвать раздражение у тех, кто ориентируется на навязанные более тысячелетия назад византийские представления о подлинном христианстве, а значит, и об истинном религиозном бытии. Поскольку там ценятся лишь самопожертвование, бескорыстие и богоугодность в деяниях, а сама постановка вопроса о возможности сделки с дьяволом ради сохранения чужих жизней — тоже «от лукавого». Но вряд ли и православие действительно волнует «волхвов от искусства», которые лучше предпочли бы вспомнить о славянском праязычестве и неистребимом российском скоморошестве. Сам тон рассуждений критиков являлся развязным и богохульным — к какой бы религии и морали они на словах себя не относили.
Презрительный упрёк, адресованный Стивену Спилбергу, который посмел перейти от авантюрных зрелищ к созданию эпических трагедий, в устах наших «искусствоведов в джинсах» превратился в нахальный эпатаж, не скрывающий «большевистскую прямоту» авторов статей о «рулонах геноцида». Несмотря на показную ненависть к «совку», они все родились и выросли с будёновкой на голове, до сих пор не избавились от излюбленной с детства мысли о геройстве во имя высокой цели, ради общей победы, для блага людей. И их глубинная неприязнь к «Списку Шиндлера» объясняется не одними лишь психологическими, эстетическими или конъюнктурными доводами некоторых критиков.
Лента Спилберга — о ценности каждой жизни, незаменимости отдельного человека, а тем более — целого народа, о неистребимом стремлении к выживанию в любых условиях и любой ценой, даже благодаря компромиссу со Злом, персонифицированным в облике, например, Амона Гёта, коменданта концлагеря. Ловко торгующийся за еврейские души немецкий предприниматель Оскар Шиндлер не может не вызвать ненависти тех, кто привык понимать героизм как бессмысленное принесения себя в жертву — «грудью на амбразуру», «смертью смерть поправ», «мёртвые сраму не имут», «умрём, но не сдадимся» и т. д. Шиндлер, реальный человек, стал своего рода мессией, поскольку спас 1200 людей из Освенцима, хотя всё равно погибло шесть миллионов евреев. А вот наша Победа в годы войны обошлась куда дороже, чем проигравшим немцам, прежде всего — по количеству погибших. И кое-кто стал всерьёз возмущаться, что Стивен Спилберг почему-то не пожелал сделать фильм об истреблении десятков миллионов советских людей.
Но ведь «Список Шиндлера» — рассказ о том, что «побеждает выживший». Как и знаменитый фантастически-сказочный «Е. Т., Инопланетянин» (1982), это философская притча (хоть и основанная на документальной книге, к экранизации которой постановщик не решался подступиться с 1983 года) о возможности контакта между чуждыми представителями разных популяций, помогающими друг другу обрести Мир и Покой, Дом или искомую «землю обетованную». Вот почему финал намеренно плакатен, провоцируя неизбежные сравнения с кондовыми советскими картинами о войне, которые лишь в последних сценах призывали помнить о павших.
Однако хулители Спилберга не обратили внимания на то, что заключительные эпизоды «Списка Шиндлера» являются, по сути, «парадом победителей». Типичный американский хэппи-энд знаменует, на самом-то деле, торжество человеческой и исторической справедливости. Спасённые и выжившие проходят перед могилой того, кто их вызволил из концлагеря. Уцелевшие дороже погибших, хотя о них тоже надо скорбеть. Самое главное — тысяча с лишним жизней была вырвана из лап дьявола.
«Трагическая сказка» Спилберга без стеснения жизнеутверждающа. И поэтому она смущает умы своеобразных «мальчиков в будёновках», которые с детства приучены лицезреть на экране истории неоправданного героизма, халатного и преступного отношения к жизни каждого индивида. Советский классовый гуманизм фактически был одним из самых антигуманных, в том числе — по отношению к собственному народу. И именно он оказался абстрактным — в отличие от западного, обращённого к конкретному человеку. С этой точки зрения, «Список Шиндлера», названный по недавнему опросу Американского киноинститута на восьмом месте в числе ста лучших фильмов США за всю историю — одно из редких произведений подлинного соцреализма, того, который имеет Человеческое Лицо.
1993
