Шестое чувство, The Sixth Sense, 1999
Драма с элементами мистики.
Конечно, следует придерживаться правила, что ни в коем случае не надо раскрывать интригу, сюжетный секрет, на котором держится всё действие фильма, не обязательно детективного, где так важно выяснение криминальной истины: кто убил? Есть, допустим, замечательная драма «Возмутительная игра», в которой зрители вместе с героем должны непременно «купиться на обманку» и большую часть действия принимать, скажем так, ещё одного персонажа совсем не за того человека. Поэтому авторы просто умоляли рецензентов заранее не обнаруживать этого подвоха, чтобы не лишать публику возможности испытать некое подобие шока.
И «Шестое чувство» вроде бы относится к произведениям того же порядка — не зря многие зрители, изумившись в финале сделанному открытию, дружно отправлялись на просмотр по второму разу, чтобы оценить всё происшедшее в картине уже с точки зрения нового знания или с позиции этого самого «шестого чувства». Конечно, можно и без того довольно скоро догадаться, что нервный и впечатлительный мальчик Коул, с которым пытается найти контакт детский психиатр Малколм Кроу, действительно обладает способностью к паранормальному общению. Пожалуй, эта как бы промежуточная тайна слишком долго утаивается им от других, а создателями — от публики. Лучше было бы заявить о ней чуть ли не с момента появления маленького героя на экране. А то доводится слышать от ничего не подозревающих зрителей, что действие в первой половине ленты явно провисает, поскольку не происходит практически ничего интересного — одни лишь разговоры ни о чём!
Можно пойти ещё дальше, намеренно избавив сценарий и фильм 28-летнего постановщика индийского происхождения М. Найта Шьямалана (кстати, он появляется в эпизодической роли врача-реаниматора) от искусно придуманной им концовки, сразу сообщив обо всём, то есть смело раскрыв имеющиеся на руках карты и не пряча козырного туза в рукаве. Сужу так потому, что, изначально зная «хитрую тайну», я, наоборот, по-своему даже наслаждался умелым режиссёрским представлением случившегося именно под этим сверхъестественным углом, в чём автор картины показал себя почти безошибочным мастером. И вообще кажущиеся лёгкие неувязки (всё-таки их нельзя назвать, не рискуя окончательно проговориться) могут быть вполне объяснены.
Феномен невероятного успеха «Шестого чувства» в прокате США (лента ныне занимает 59-е место за всю историю) да и в мире, где удалось собрать $672,8 млн., проще всего связать с оригинальной конструкцией. Она словно противоположна другому внезапному суперхиту 1999 года — «Проект о ведьме из Блэра», где с самого начала сообщается о смерти трёх героев и, более того, всё снятое ими в лесу в поисках так и не объявившейся на экране ведьмы якобы выдаётся за документальный репортаж с места события. Но «Шестое чувство» даже не нуждается в создании специальных интернетовских легенд или в заговорщическом молчании всех тех, кто успел приобщиться к его последнему секрету. Поскольку зрительский ажиотаж вокруг этого фильма, скорее всего, следовало бы сопоставить, например, с особой популярностью за 9 лет до того «Призрака» (между прочим, с участием Деми Мур, тогдашней жены Брюса Уиллиса, который сыграл психиатра в «Шестом чувстве»). Однако картина Джерри Зукера была безусловной мелодрамой с элементами фантастики, мистики и комедии, а работа М. Найта Шьямалана — типичная психодрама, пусть тоже с мистикой.
Но анализируя её, неплохо бы иметь в виду два иных, отнюдь не явно выраженных мотива. Лента снята в Филадельфии (причём имеется принципиальное уточнение, что на юге этого города), где, кстати, проживает и сам режиссёр, сумевший также настоять, чтобы впервые всеамериканская кинопремьера состоялась именно там. Ну, и что с того?! Вот Дэвид Линч, напротив, возненавидел Филадельфию, что и воплотил на экране с редкостным отвращением, передающимся всем, кто смотрит его ранний шедевр «Голова-ластик», который более впечатляюще замешан на мистике и сюрреализме. А ещё Джонатан Демми поставил «Филадельфию» об умирающем от СПИДа молодом адвокате, и Брюс Спрингстин спел в ней горькую песню «Улицы Филадельфии».
Впрочем, в «Шестом чувстве» нет подчёркнуто негативного отношения к первой столице США, хотя упоминание о данном факте, как и почти отрешённое (словно из других, посторонних пределов) разглядывание её классических зданий, памятников и парков почему-то рождает ощущение, что перед нами — «мёртвый город». Он отчасти подобен нашему Санкт-Петербургу, который не раз давал повод для мрачного вдохновения многих творцов: от Гоголя и Достоевского до (если брать российское кино) фильма «Про уродов и людей» Алексея Балабанова.
Второе немаловажное значение для понимания картины М. Найта Шьямалана может иметь то, что её придумал и снял человек, являющийся представителем всё-таки восточной культуры, философии и миросознания. Ведь там грань между посюсторонним и потусторонним, обществом живых и царством мёртвых не столь уж строго определена, а тем более — она не пугающа, и выходцы с того света вполне способны существовать среди людей и вообще вступать с ними в близкие отношения.
И для американского менталитета в ситуации изрядно поднадоевшего ожидания конца света (тот же Брюс Уиллис годом ранее вдоволь постарался, спасая планету Земля от гигантского астероида в фантастическом, но тупом по мысли «Армагеддоне») или громогласной досрочной встречи миллениума эта не такая уж дорогостоящая ($55 млн.), тихая и умная лента «загадочного индуса» оказалась своеобразным откровением о том, что и мёртвым тоже больно. А живым, кому ведомо «шестое чувство», вдвойне мучительно испытывать, помимо собственных страданий, ещё и посмертные горести неуспокоившихся душ.
1999
