Блокпост 1998

Военная драма.

Военно-патриотический психоз, порой охватывающий отнюдь не воинственных коммунистов старой закалки, которые тоскуют об эпохе, «когда все нас боялись», но и совсем юных парней, видимо, не доигравших в игру «Зарница» (а то и не заставших её) или в какую-нибудь иную современную компьютерную «стрелялку», заставляет предположить наличие в них не столько природной агрессивности, сколько не выявленной и не сублимированной энергии. Юноши рвутся на войну — хотя одновременно немало призывников «косят от армии». Ветераны-афганцы (а теперь ещё и участники войны в Чечне) кроют последними словами ту власть, которая их послала на бессмысленную бойню — но разве были у нас, как в Америке 60-х, нередкие случаи демонстративного сожжения повесток?! Хочется понять тех, кто пошёл воевать — ни возненавидеть их, ни превознести до небес, а именно почувствовать, уловить, «проинтуичить»: что же такого неведомо привлекательного и манящего есть в «пейзаже во время битвы»?!

«Блокпост» начинаешь смотреть не без заведомого раздражения — неужто предстоит пройти ещё одно «Чистилище», тем более что среди продюсеров значится имя Константина Эрнста, руководителя единственного телеканала, которому хватило цинизма и пошлости, чтобы показать редкостный образчик нахально-самодеятельного кино, который был сотворён Александром Невзоровым, давно амбициозно желавшим превратить свои «600 секунд» в «600 веков». Прежде всего, не хотелось лицезреть очередную просветительскую агитку — не важно, с каким знаком и пафосом.

И первые сцены картины Александра Рогожкина тоже настораживают, потому что в них поневоле видится желание патриотично и даже по-отечески поддержать этих молодых парней, преимущественно городских, которые оказались вдали от дома, воюют неизвестно за что, да и война какая-то странная — непонятно с кем и непривычно как. То есть не передовая с чётко ощущаемой линией фронта, а будто засада в тылу врага, хотя воины обязаны в открытую выполнять свою функцию «проверки на дорогах», пусть и трудно отличить мирного жителя (и даже юную жительницу!) от опасного потенциального противника, настоящего профессионала своего «убийственного дела».

Если уж искать знакомую аналогию, то из бесконечной (и чего греха таить — чаще всего профанирующей эту тему) серии фильмов о Великой Отечественной войне надо бы вспомнить вовсе не ленты о диверсионных группах разведчиков или отрядах партизан, которые устраивают рейды вдали от передовой, а (как это ни оскорбительно) представить себе ненавистных фашистов, охраняющих какой-либо пост на просёлочной дороге где-нибудь на Брянщине. Ведь «тоже люди», говоря словами толстовского героя, натурального пацифиста. Их также послали на войну — ну, не из Москвы и Питера, а из Берлина и Гамбурга. И разве они не хотели просто выжить, по-своему не приспосабливались к нелёгким для себя условиям в чужой стране? Почему мы готовы относиться по-человечески только к братьям по крови, вере и классу — и словно забываем вообще об антропоморфизме, когда речь заходит о врагах?
Помнится, в одном из ранних фантастических произведений братьев Стругацких герой запоздало начинает страдать из-за того, что почти инстинктивно уничтожил на далёкой планете некое абсолютно не антропоморфное существо, которое вело-то себя как разумное и готовое к контакту. Вот и нам не следует ли отстраниться от ситуации противопоставления «наши — не наши», чтобы ужаснуться не только от того, через какой ад прошли российские ребята в Чечне, а, может, в большей степени — по причине открытия столь неприятной истины, что «свои» там были «чужими», как и немцы для нас во время Великой Отечественной.

Другое сопоставление, которое надо сделать в отношении «Блокпоста», чтобы верно оценить его значение для отечественного кино (другое дело, что мало кто с этим согласится — куда приятнее восторгаться не лишённым фальши «Кавказским пленником» или кощунственно ставить рядом «Чистилище» и… «Апокалипсис сегодня»), это сравнение работы Александра Рогожкина с честной и беспощадной американской лентой «Военные потери» Брайана Де Пальмы. Кстати, ей по-хорошему завидовал Стивен Спилберг, называя лучшим произведением о Вьетнаме и желая снять нечто подобное по художественному, а главное — по этическому уровню, что отчасти он и осуществил почти десять лет спустя в «Спасении рядового Райана».
Между прочим, картина Де Пальмы вызвала неприятие у самих ветеранов войны в Индокитае, кого не задело, кажется, ничто другое, включая залихватские боевики «Рэмбо: Первая кровь, часть II» или «Пропавшие без вести на поле боя». И дело даже не в том, что реальная история бесчинств американских солдат во Вьетнаме оскорбила патриотические чувства их многих сограждан, которым всё-таки хотелось бы верить, что парни сражались отважно и вели себя достойно по отношению к мирному населению. В «Военных потерях» очередная операция «по зачистке территории» и вообще эта война, ведущаяся в стороне от передовой, больше похожа на якобы мирную жизнь с крутыми криминальными разборками, где жить и выживать намного труднее ещё из-за того, что приходится выдавать особо провинившихся подельников органам правосудия.

Конечно, в «Блокпосте» всё не так трагично и жестоко — и в качестве своеобразного «предателя» выступает генерал в исполнении Алексея Булдакова, как бы заскочивший сюда в промежутке между «Особенностями национальной охоты» и «Особенностями национальной рыбалки». Но кажущаяся анекдотичность этого случая, как и довольно весёлое времяпрепровождение молодых солдат на войне (у нас-то больше привыкли воевать на экране с хмурыми и серьёзными лицами), по причине своей будничности и житейской понятности производят впоследствии более тягостное впечатление, когда всё кончается обидно, вообще по-дурацки пролитой кровью. Беспечность и удаль оборачиваются нелепыми смертями, что, в принципе, чуть ли не в нутре (и в натуре!) немалого числа соотечественников, куда более активно и скоропостижно гибнущих на «пьяном фронте».

Те, кто считает рогожкинские фильмы про «Особенности…» лишь бездумными комедиями, разошедшимися на присказки и анекдоты, видимо, не ощущают тревожной ноты, которая, разумеется, сильнее прорывается и в его трагикомических лентах «Акт» и «Жизнь с идиотом», и в поистине трагических картинах «Караул» и «Чекист». У нас всё делается наобум и взахлёб, вопреки и на авось. Как живём — так и воюем! Особенно же впопыхах и расшибая лоб, когда не знаем, на чьей мы стороне?

1999