21 грамм, 21 Grams, 2003

Драма.

На съёмках этой ленты, созданной мексиканцем Алехандро Гонсалесом Иньярриту («Сука-любовь») уже в США, но вновь по сценарию своего соотечественника Гильермо Арриаги, авторы старались придерживаться хронологического порядка в воспроизведении событий на экране, а вот смонтирована готовая картина так, что представляет определённую головоломку для зрителей. Поскольку действие развивается явно необычно — казалось бы, в хаотической последовательности, когда так называемые флэшбэки и флэшфорвардсы отсылают нас то в прошлое, то в будущее трёх героев, чьи судьбы пересеклись в какой-то момент, и их жизнь оказалась тесно переплетённой.

Поначалу даже нелегко сообразить, что и в какое время происходит. Сцены, почему-то воспринимающиеся как ретроспекции из прежнего способа обитания на свете смертельно больного математика Пола Риверса, матери двоих детей Кристины Пек, которая ранее «сидела на наркотиках», и бывшего заключённого Джека Джордана, ныне ударившегося в религию, потом превращаются, на самом-то деле, в эпизоды из будущего. То есть всем троим ещё предстоит их пережить, когда придётся лично столкнуться друг с другом. Но и перед этим совсем незнакомые герои уже были предназначены неведомым роком к совместной встрече в одном месте и в один час.

Фильм «Сука-любовь» состоял из трёх отдельных историй, которые соотносились между собой по ассоциативному принципу. В ленте «21 грамм» Иньярриту и Арриага идут гораздо дальше в поисках новой нарративной конструкции, разумеется, рискуя запутать публику хитросплетениями сюжета, который к тому же не стоит разглашать до конца, хотя можно лишь намекнуть, что в итоге всё равно получается закольцованная композиция. И мы возвращаемся на круги своя, к исходной точке путешествия по жизни, зная практически то же, что знали в его начале. Пожалуй, авторы не удержались от излишнего пафоса в финале, введя закадровый монолог-размышление Пола Риверса о превратностях судьбы и загадке человеческой жизни, а также о том, что человек, умирая, теряет ровно 21 грамм в весе — видимо, в этот момент отлетает его душа, физическое присутствие которой иначе невозможно обнаружить.

Но способен ли тот, кому пересажено сердце другого, погибшего в нелепой автокатастрофе вместе с двумя маленькими дочерьми, ощутить внутренний зов души и попытаться во что бы то ни стало найти его вдову, чтобы поддержать женщину, которая осталась в одиночестве, и даже почувствовать к ней так и не растраченную любовь?! А может ли виновник аварии когда-либо и как-нибудь искупить, прежде всего, свой богоборческий грех, отказавшись от осуждения Господа за его самоустранение от ежесекундной заботы о нуждающихся в Божьем промысле?! Картина «21 грамм» всё-таки задаёт больше вопросов, нежели предлагает готовые ответы. В задачнике жизни отнюдь не всё и далеко не всегда сходится в решениях — и опять прикованному к постели математику, который пребывает на грани смерти, приходится мучить себя неразрешимостью проблем бытия. А что ещё делать человеку, если не искать смысл даже тогда, когда жизнь подошла к предначертанному свыше концу.

2003