Анимационная фантазия
Эта анимационная лента американской кинокомпании «20-й век Фокс» оказалась намного успешнее, чем её предыдущий проект «Титан после гибели Земли». Наверно, дело в том, что был приглашён новаторски мыслящий режиссёр Крис Уэдж, уже имевший премию «Оскар» за короткометражку «Банни». И «Ледниковый период» как раз представляет собой сочетание традиционной анимации (например, вполне «диснеевский» сюжетный мотив возникновения дружбы между абсолютно разными зверями — мамонтом Манфредом, ленивцем Сидом и саблезубым тигром Диего) с необычными приёмами технического плана, а главное — с «остраняющими» деталями и персонажами, которые придают рассказываемой истории оттенок абсурдной комедии.
Прежде всего, это касается некоего доисторического создания — саблезубой полукрысы-полубелки Скрата. Оно (пожалуй, о нём стоит говорить именно в среднем роде) пытается в прологе фильма закопать на зиму где-то раздобытый большой орех, в результате чего становится чуть ли не прямым виновником наступления губительных катаклизмов в природе, обозначаемых термином «ледниковый период». А в финале, спустя 20 тысяч лет, как ни в чём не бывало, это же странное существо, оттаяв на каком-то тропическом острове, продолжает вести свою отчаянную борьбу за выживание, по-прежнему стремясь завладеть постоянно ускользающим из рук орехом. И, к собственному изумлению, а также к веселью зрителей, неожиданно оказывается обладателем свалившегося на голову ещё более внушительного по размерам кокосового ореха. Вместо торжества по поводу наконец-то обретённого рая далеко за пределами ледникового периода бедному Скрату придётся и дальше мучиться из-за неразрешимой проблемы, схожей с сизифовой или даже с кафкианской, как же следует распорядиться неожиданной ношей.
Благодаря этому обрамляющему сюжету обычное повествование про зверей и людей, которые спасаются от нашествия «холодных времён», приобретает характер притчи, к тому же предполагающей, помимо прочего, почти сюрреалистическую и одновременно экзистенциальную трактовку. Чёрный юмор ситуации глобальной катастрофы намеренно разрешается в серии стоически переносимых Крысобелкой невероятных эскапад, предпринятых исключительно ради удержания и сохранения драгоценного ореха, потеря которого значит гораздо больше, нежели крушение целого мира. Но и достижение своеобразного Эльдорадо по прошествии двухсот веков не может осчастливить это чересчур бережливое создание, отныне приговорённое быть прикованным к другому «дару небес», который надлежит спешно припрятать. Чем не история, достойная пера Шекспира («Венецианский купец») или Пушкина («Скупой рыцарь»)?! Хотя в этом больше отнюдь не трагической, а трагикомической и абсурдной обречённости, как у героев Беккета и Ионеско, ожидающих явления некоего Годо или Носорога.
2002